Как вы оказались в мире медицины и почему решили стать врачом?
Работа врача привлекала меня еще со школы, сразу как закончил ее, поступил в медицинский институт, получил профессию доктора и остаюсь им до сих пор. Моя основная специальность — анестезиология и реанимация. Спустя какое-то время я стал главным врачом — работал в этой должности в нескольких больницах, в том числе и частных. Для этой должности мне понадобился сертификат по организации здравоохранения, я получил его. Работа в акушерской анестезиологии потребовала углубленных знаний в акушерстве и гинекологии, и это стало причиной получения соответствующего сертификата. А еще позже, когда уже появились мысли о пенсии, я получил сертификат по общей врачебной практике, он дает возможность заниматься практически всем в медицине, работать, как раньше говорили, земским врачом. И им, к слову, я тоже какое-то время работал.
Как в итоге пришли к созданию центра паллиативной медицины?
Сама по себе паллиативная медицина – огромный раздел современной медицины, и многие врачи сейчас не совсем понимают, что в нем происходит, недооценивают его. Мы прожили довольно долго без больших войн, и это стало одной из причин того, что средний возраст населения стал увеличиваться.
Раньше люди не обращали внимания на то, что большинство отправлялось в мир иной в 50-60 лет. Теперь никого не удивит встреча с человеком, которому перевалило за 80. Попробуйте представить, какое количество разных болезней накапливается у людей к этому возрасту! Я столкнулся с этим, работая в отделении реанимации крупной городской больницы. Никто не хочет заниматься этими пациентами, поскольку они являются запущенными амбулаторными больными. Когда такой человек приходит в поликлинику, врач видит толщину амбулаторной карты, массу «болячек», у него нет времени и желания в этом разбираться.
А пациент, намаявшись в очереди, посмотрев телевизор в холле поликлиники, в лучшем случае сдав какой-то не очень нужный анализ, возвращается домой. Его болезни никуда не делись, наоборот, одна начинает усиливать другую, и этот замкнутый круг приводит его в результате в дежурное отделение реанимации. Здесь его слегка подлечивают (умереть не дают!) и отправляют по профилю в одно из отделений, скажем, пульмонологии или неврологии, где он пролежит какое-то время, после чего вернется на амбулаторное лечение, то есть опять в никуда. Так вот,
паллиативная медицина — это современный раздел медицины, который занимается болезнями конкретного человека в комплексе, причем не просто ими занимается. Врач приходит к человеку на дом. Он назначает необходимое лечение, пациенту создаются условия для питания, обезболивания, общения с родственниками. Да, речь в паллиативной медицине идет о пациентах, которых вылечить нельзя. Но сделать их жизнь лучше вполне можно. И сегодня в стране большая потребность в развитии этого направления.
Какова специфика конкретно вашего центра?
Мы ставим во главу угла лечение пациентов на дому с применением современных методов диагностики и терапии.
Мы формируем сейчас инструментарий, который позволит нашему пациенту минимально обращаться в амбулаторные структуры, куда-то ходить за медицинскими услугами. Не исключая постоянного личного наблюдения врача, мы делаем акцент на взаимодействии с пациентом с помощью цифровых технологий.
Сам центр паллиативной медицины состоит из трех структур. Первая (и основная!) — амбулаторная, с отделением для наблюдения на дому, это так называемое патронажное отделение. Большую часть времени пациенты находятся дома, а при необходимости к ним приезжает врач или медсестра в составе патронажной выездной бригады. Вторая структура — отделение сестринского ухода. Значительно чаще, чем врач, нашим пациентам нужна подготовленная медсестра, чтобы поставить капельницу, сделать назначенную инъекцию, правильно перестелить простыни, накормить, помочь вымыть пациента. В этом случае пациент может оказаться на какое-то время в этом отделении, либо мы организуем сестринский уход на дому. Третья структура – хоспис. Есть люди, которым осталось уже совсем немного, и они должны ощущать на себе заботу и врачей, и родственников, их последние дни должны проходить в соответствующих условиях. Кроме перечисленных, у нас есть профильные отделения — терапии, пульмонологии, кардиологии, неврологии, хирургии. Здесь для пациентов делают все, чтобы они могли из паллиативной медицины вернуться в обычное амбулаторное звено.
Вы занимаетесь медицинскими информационными системами с 1988 года. В чем заключалась ваша работа тогда?
Тогда это был в основном ознакомительный этап. Мы и понятия не имели, насколько информационные системы могут облегчить и упорядочить труд врача, систематизировать его работу. Я начинал с того, что готовил бланки и шаблоны документов, алгоритмы действий врача, образцы заполнения истории болезни, дневника операции и так далее. Кстати, у меня и сейчас сохранились эти документы — даже это уже о чем-то говорит.
По мере развития технологий, я стал осознавать, что помимо хранения каких-то данных, МИСы способны ускорить работу врача, позволить ему быстрее получить диагноз и начать необходимое лечение.
В определенный момент медицинские информационные системы стали помогать в лечении пациентов. С помощью МИС мы сразу видим, что из препаратов и в каком объеме есть на складе. Если я хочу назначить пациенту анальгин, например, на неделю, я могу посмотреть на его наличие, увидеть, что запасов хватит на три дня, дозаказать препарат или изменить назначение. Так МИС помогает решать конкретную и важную задачу. Но это уже вчерашний, даже позавчерашний день.
Сейчас с помощью медицинских информационных систем мы можем организовать лечение пациентов вне стационара, на дому. Если у человека меняется состояние, он использует смартфон, который фиксирует изменения и отправляет нам данные. На основе того, что мы видим, мы можем корректировать лечение, а в случае необходимости к нему выедет врач.
Это не означает, что мы начинаем лечить людей «по фотографии». Но в ряде случае динамика заболевания в самом деле может отслеживаться с помощью камеры с разрешением от 15 мегапикселей. Она позволяет вместо ежедневных посещений приезжать к пациенту, скажем, раз в три дня. Дело в том, что в паллиативной медицине существует огромная проблема, связанная с тем, что пациентов очень много, а врачей практически нет. И информационные системы позволяют решить ее.
Что вам нравится, а что нет, в существующих МИСах?
Проблема врачей в том, что они, как правило, не вольны выбирать систему. Приходишь в лечебное учреждение и взаимодействуешь с тем, что там есть, нравится оно тебе или нет. Я работал в одном лечебном учреждении, где стоял «Медиалог». Эта система известна по всей стране, она очень разветвленная, подходящая почти к любой специальности. Но вот оформлять документацию в ней получается не очень быстро и не так удобно. Сама форма диалога между врачом и МИС затруднена. Чаще бывает так, что МИС удобна для врачей одних специальностей и неудобна для других. Или, например, лучше подходит для одного региона, чем для другого. А в Томске, в государственной клинике, я работаю с системой «Барс», она внедряется во всех государственных лечебных учреждениях области. Система громоздкая и менее поворотливая, по ней видно, что она создавалась разработчиками, далекими от конкретных нужд медицинских работников.
Для своей клиники я выбрал Medesk — это достаточно гибкая, ориентированная в равной степени на врача и на руководителя система. Сами по себе частные или частно-государственные лечебные учреждения очень гибки. У них может быть непостоянный состав работников, могут меняться лекарственные препараты и техническое оснащение. И такая система как Medesk позволяет быстро подстраиваться под перемены. Тут очень легко заменить врача или совсем убрать его из системы, изменить ему график, обеспечить необходимую нагрузку.
Кроме того, такая система позволяет гибко увязать вопросы лечения и его оплаты. К примеру, Медиалог такие возможности практически не представляет. Документооборот в Medesk также значительно проще.
Что в МИСах важно в первую очередь директору, а что врачу?
Врачу в МИСе важно упрощение работы с пациентской информацией.
С одной стороны — получать быстрее и проще данные от него, с другой — формировать необходимые документы, скажем, по результатам приема.
А руководителю важна статистическая оценка происходящего.
Конечно, управленец с медобразованием будет вникать в детали лечебного процесса. Но куда более интересна ему информация о нагрузке врачей, сроках пребывания в стационаре, стоимости услуг. Тот же
Medesk позволяет каждую секунду видеть, что происходит в твоей клинике.
Когда медицинские информационные системы стали ориентироваться на пациентов?
8-10 лет назад, когда пришло понимание, что врачи постепенно превращаются в штучный товар, что их не становится больше.
Столько же, сколько на слуху разговоры о нехватке врачебных кадров, говорят и о пациентоориентированных МИСах.
Пациентоориентированные МИСы позволяют быстрее работать с информацией — получать результаты анализов и обследований, описывать динамику изменений, составлять протоколы осмотров. За счет этого количество пациентов на одного врача может вырасти в разы, если не в десятки раз. Это важно и для большого города, и для сельской местности, где удаленность пациентов от доктора может быть достаточно большой.
Каким видите будущее цифрового здравоохранения?
Я думаю, те тенденции, которые есть сейчас, продолжат набирать обороты.
Представьте себе врача общей практики где-нибудь в деревенской больнице. Сколько он может принять пациентов за рабочий день? Ну, 20. Но если у этих пациентов есть смартфоны и дополнительные периферийные устройства, позволяющие оценить температуру, частоту сердечных сокращений, артериальное давление, у нашего деревенского врача появляются совершенно иные возможности, особенно в плане динамического наблюдения. Такой доктор сможет наблюдать, скажем, 300 человек. Или даже тысячу! У всех них показатели вряд ли изменятся в худшую сторону одновременно, а значит, нагрузка будет распределенной.
Допустим, из этой тысячи человек за неделю показатели изменились у сотни. Сможет ли врач оценить их состояние и принять какое-то решение об их лечении? Конечно. В сегодняшних реалиях для такого пациентопотока нужно 100 врачей (цифры я называю «с потолка»). И это я говорю только о нагрузке, но более измеримым благодаря МИСам станет и качество лечебного процесса. К примеру, у меня есть пациент с гипертонической болезнью. И в какой-то момент в системе вместо 120-130 я вижу цифру 150-170. Я могу следить, как меняется ситуация во времени, не вызывая пациента на прием, и скорректировать в соответствии с происходящим медикаментозную тактику. Просто отправить ему сообщение с указанием поменять дозировку препарата: увеличить или уменьшить. Причем мне даже не надо следить и оценивать самому, медицинская информационная система сама пришлет оповещение: обратите внимание. Это маленький, очень приближенный к реалиям нашей работы, пример того, что могут изменить МИСы. Недавно прошла информация, что в России разработано простейшее устройство для производства различных видов анализов. Пациенту нужно одноразовой иголкой проколоть палец и приложить его к специальной пленке, потом положить ее в особое устройство. И с нее может быть извлечена информация о состоянии внутренних сред организма. Представьте, что совсем не обязательно куда-то бежать с результатами этого процесса. Они сами попадут в медицинскую информационную систему. Данные, которые не важны, будут заархивированы, а важная информация попадет прямиком к врачу. Как-то так я вижу будущее цифрового здравоохранения.
